На пальцах одной руки Адам мог пересчитать все дни последних двух недель, когда дождь обошёл Сан-Франциско стороной. Оно и неудивительно – начало весны всегда слишком влажное, слишком шумное и слишком непредсказуемое. На каждом углу только и слышишь, что о всевозможных надвигающихся обострениях у самых нестабильных членов общества. Будто бы мартовские коты, люди начинают неистово завывать в самых неподходящих для того местах, вызывая у окружающих лишь негативные эмоции и какой-то потаённый страх, что им суждено попасться под чью-нибудь горячую руку.
И ведь мало кто задумывается о том, что матушке церкви тоже нередко приходится сталкиваться с умалишёнными. Свихнуться можно на различной почве, но нередко немного потерявшие себя люди начинают искать своё спасение именно в религии. Они принимаются заучивать наизусть Библию, не пропускают ни одной проповеди и потом в лучшем случае просто уходят в монастырь, но ведь нередко бывает, что их поведение просто начинает выходить за рамки допустимого. И тогда окружающие, будь то близкие или посторонние этого человека, все вместе, одним разом решают обвинить бедную церковь во всех проблемах этого несчастного, в насильственном промывании мозгов и прочих гадостях, больше свойственной идеологии, чем скромной последовательнице законов Божьих. Нет, безусловно, религия не раз становилась рычагом давления для той или иной политической системы. Но разве она в этом виновата? Разве не сами люди извратили первоначальный смысл веры, начав использовать её во имя исключительно своих корыстных целей? О, отец Адам с удовольствием бы поучаствовал в оживлённой религиозной дискуссии, отстаивая честь люби всей своей долгой жизни, применяя все эти годы накапливаемые знания, не брезгуя даже самыми неоднозначными источниками. Однако сегодня, в этот слишком дождливый понедельник его волновал вовсе не этот вечный вопрос.
Морг очень двояко относился к всем захаживающим в его церковь помешанным. С одной стороны, его магический опыт вполне позволял ему достаточно быстро брать над такими людьми контроль, что, естественно, было вполне себе большим плюсом. Но с другой стороны, пользы от такого рода фанатиков было крайне мало, ибо они действительно влюблялись к Господа Бога, а не в его милостивого мессию, прикладывающего столько сил понапрасну. Да и контролировать их было довольно сложно, как и удерживать слишком тонкую костяшку домино, не позволяя той завалиться на тот или иной бок. Одним словом – священник крайне осторожно относился к захаживающих в его церковь любителям Бога, предпочитая поскорее спроваживать их к «соседям».
Эта во всех возможных смыслах утомительная беседа длилась уже примерно два с половиной часа. Пожилая женщина, недавно потерявшая всех своих троих детей всего за одну ночь, говорила пусть и негромко, пусть отчётливо и вполне систематично, однако совершенно не переставая. Она с горящими словами уверяла святого отца в том, что Господь испытывает её за какие-то очень давние, но всё ещё мучающие её грехи, что он говорит с ней перед сном и просит посвятить остаток своих дней служению Ему. Женщина пожилая, но обеспеченная, находилась в шаге от того, чтобы продать всю свою недвижимость и вырученные деньги отдать церкви, о чём подробно рассказывала последние полтора часа. Вполне банальная история для человека, одним разом потерявшего всё. Да вот только одна загвоздка – женщина напрочь отказывается хоронить своих детей, искренне веря, что стоит ей одеть монашескую рясу, как умершие вновь воскреснут и станут навещать свою уже счастливую мать каждое воскресенье. И ведь говорила она так убедительно, что не поверить в её намерения смог бы лишь только слепец.
Адам слушал её максимально внимательно, совершенно честно и даже вникая в смысл её слов. Солидный возраст дамы и трагичная история не позволяли ему выказать пусть и малейшего неуважения к той, на ком он с самого начала поставил крест и кого с удовольствием бы отправил в руки людей в белых одеждах. Да, его вера в Бога была безгранична. Да, он всегда был готов помочь любому нуждающемуся и заблудившемуся. Но не тогда, когда его помешательство граничит с сумасшествием, а расхлёбывать всё это дело ему предстоит совершенно в одиночку. Конечно, всегда можно прибегнуть к магии, внушить ей какую-нибудь другую навязчивую идею, которая хотя бы с виду казалась бы менее странной. Но ведь психика всегда так нестабильна, а Адам вовсе не психиатр, а лишь только священник, которому просто слишком чисто приходится сталкиваться со своими собственными, никем намеренно не надоумленными фанатиками.
Разговор был действительно долгим, и мужчина почувствовал себя действительно счастливым, когда женщина поднялась со скамьи, поблагодарила святого отца и начала прощаться. Конечно, она пообещала, что завтра обязательно вернётся, но всё же это будет только завтра, а значит у Морга есть немного времени на то, чтобы как-то решить эту проблему.
Диалог их происходил в самой церкви, её главном зале, где в дождливые понедельники кроме церковнослужителей никого толком и не бывало. Крепко пожав трясущуюся руку, и напутствовав несчастную стандартным «Крепитесь, Бог Вас не оставит», Адам облегчённо вздохнул и был готов уже хотя бы на сегодня покинуть стены церкви. Однако не успела женщина выйти за порог, как внутрь вошёл новый посетитель, что никак не позволяло святому отце отправиться на заслуженный отдых.

Первое правило хорошего священника: никогда не отказывать взывающему к тебе в помощи. Второе правило хорошего священника: никогда не отказывать взывающему к тебе в помощи. Даже, если взывающий – человек, мягко говоря, отвратительный, а по сути своей жестокий убийца, молящий о помощи исключительно в своих самых корыстных целях. Нельзя отказывать, даже когда ты сам находишься в шаге от гибели, жутко изнеможён и на то, чтобы просто двигаться, сил особенно не осталось. Но на то такой священник и называется хорошим, если он согласен оказать последнюю услугу как издыхающей на пуховых перинах монаршей особе, так и задыхающемуся от неведомой смертельной болезни каторжнику, полностью покрытому мерзкими гнойниками. Адам считал себя действительно хорошим священником, если не лучшим, коли такой вообще может быть. И пусть его благородные порывы ещё не сталкивались с такими жуткими испытаниями, как отпущение грехов самым беспросветным грешникам, однако мужчина был абсолютно уверен – при надобности и не на такие жертвы он пойдёт.
Но всё это лишь высокопарные слова, когда дело доходит до действительности, да и к тому же не столь тяжёлой, как можно было себе придумать. Если говорить откровенно, то в какой-то момент в голове священника возникла предательская мысль: сбежать из церкви, пока зашедшая в здание девушка его не заметила. Мимолётная, шальная, неосуществимая, но всё-таки мысль. Морг чувствовал себя слишком потрёпанным, чтобы выслушивать очередной рассказ о том, что жизнь у кого-то не задалась, но всему виной лишь жестокие обстоятельства, а я лишь несчастный грешник, отпустите мне грехи, я больше так не буду, аминь. Ему невыносимо сильно хотелось закурить, рука прямо-таки сама тянулась к заветному карману. Одно дело – бросаться в бой с утра, хорошенько выспавшимся и готовым к новым свершениям. И совсем другое – насильно заставлять себя делать участливый вид и пытаться вслушиваться в непрекращающийся поток однообразных лов. Он устал, действительно устал. Но нужно было взять себя в руки.
Один глубокий вдох и вот святой отец уже направляется к своему новому гостю, а точнее гостье. Подходить к ней Моргу пришлось со спины, а заслышав её слова мужчина и вовсе остановился. Не все любят, когда незнакомцы, коим сейчас для девушки и являлся священник, подходят слишком близко, вторгаются в личное пространство. Хотя о каком личном пространстве можно говорить в церкви, если день ото дня, год от года в ней проводятся исповеди? Но так или иначе, Адам посчитал, что пока с сокращением расстояния лучше не спешить.
- Знаете, обычно люди предпочитают начинать с грехов самых незначительных, а заканчивать чем-то действительно стоящем отпущения. Но бывает и наоборот. Всё зависит от каждого конкретного человека, это дело вкуса.
Маска терпеливого смирения легла на лицо падре. Ему остаётся только сложить правильно руки и возвести взгляд к потолку, чтобы принять вид настоящего мученика, коим, в какой-то степени, он сейчас и является. Но всё это лишнее, не время давать слабину и самому жаловаться на то вселенскую усталость. Не так уж Адам и измучился, чтобы просить о поддержке.
Пришедшая в его вотчину несказанно радует святого отца просто своим видом. Это не какая-нибудь очередная разучившаяся жить старушка, а вполне себе привлекательная молодая женщина. В её словах священник не услышал искреннего беспокойства, а потому был готов к любым выпадам в сторону его дражайшей религии. Такие как она, не ходят в церковь по воскресеньям, для этого она держится слишком прямо и уверенно. Да и это пресловутое «сейчас» - нет-нет, она определённо не частый гость Божьего Дома. И уж тем более ранее она здесь никогда не бывала – в этом внимательный и прекрасно знающий всех своих прихожан Адам был совершенно уверен. Ну что же, даже человек случайный сейчас был ему куда более интересен, чем новая плакальщица, которую неделю обивающая пороги его церкви.
- Как я понимаю, Вы хотите покаяться, мисс… - привычным жестом Морг за спиной скрещивает руки в замок,а затем виновато улыбается, будто действительно допустил небольшую погрешность. – Прошу прощения. Вы вовсе не обязаны называть себя. Просто некоторым проще раскрыться и рассказать обо всём, что их гнетёт, когда они слышат собственное имя.
Отец Адам всегда обращался к своим прихожанам по именам. Ведь они сами охотно называли их при первом же знакомстве, а потом постепенно выкладывали свои адреса, пароли, номера банковских счетов и прочую немаловажную информацию, способную заинтересовать привыкшего всё держать под своим контролем священника.