Десятый бокал виски зашел как вода. Макс сидел, угрюмо сверля взглядом окно, сквозь которое комнату освещало горячее мексиканское солнце. Пылинки в отсветах почти не кружились, и душный воздух еле-еле шевелился от тихого гудения новомодного кондиционера. Мужчина снова отпил глоток, ощущая, как по горлу разливается привычное тепло, уходит куда-то вглубь, но как обычно – не приносит того самого счастливого ощущения расслабления. Хотелось выть – просто подняться во весь свой немалый рост, сбросить людскую шкуру, и громко, протяжно завывать, жалуясь непонятно на что. Виски в прозрачном стекле внезапно кончился.

Поглощенный своим состоянием, Махоуни поднялся с кресла, которое облюбовал с самого утра, и добравшись до мини-бара, который давно перестал уже быть мини, налил себе еще один стакан виски. Он надеялся, он верил, что эта беспросветная тоска, эта горькая мука, что скребла его душу, рвала на части сердце, отступит под парами алкоголя. Но за одиннадцатым последовал двенадцатый, а за ним и тринадцатый бокал. Ощущение пустоты не спешило уходить, только с каждым новым глотком Дэниэлса только усугублялось, проникая в каждый закуток разума. Но самое обидное – сейчас мужчина даже не мог сам на себя разозлится, потому что у него начался приступ его старой хвори. Умный блондин называл ее «маниакально-депрессивный психоз». Психоз, как же.

Память об алхимике всколыхнула неприятной болью где-то в области груди, но Макс привычно отмахнулся от нее – все пройдет, и это тоже. Он не понимал, почему они вчера сцепились – кажется, это была сущая мелочь. И даже сейчас он не пытался вспомнить это, незачем было это. Но на душе было тоскливо, и из-за вчерашней ссоры с магом. Где-то в душе заворочался червь обиды – ведь это из-за них, из-за их непомерных амбиций, этих сраный ученых, он стал таким… Ненормальным. Колкая, почти детская обида родилась вовне мужчины и он закрыл глаза, чтобы пережить эту бурю, всколыхнувшуюся внутри.

Плакать он не умел – слезные железы не работали после того, как ему закапали в глаза какую-то алхимическую дрянь. Махоуни не мог ничего сделать со своим состоянием, не мог справиться с ним теми способами, которые были доступны обычным людям. А у него было только два – пить или убивать. Второе быстрее, но труднодоступнее. Первое медленнее, но алкоголя у него на целую роту, и к тому же идти никуда не надо. Выбора, по сути не было. Опять нажраться до потери пульса, чтобы Харви пришел, затащил его вусмерть пьяное тело в кровать, накрыл одеялом и ушел прочь, по своим архиважным алхимическим делам.

От этой мысли стало еще горше, и Макс отправил в рот очередную порцию виски, на сей раз смешав его с водкой. Смесь была воистину ядерной для того, кто не привык пить, для того, кто привык – крепкой, а вот для вербира с почти потерянной чувствительностью – лишь легко ударила в голову. Стоило выпить еще. Усаживаясь обратно в кресло, Махоуни опять уставился в окно, не понимая, что может быть хорошего там, по ту сторону стекла. Тоска снова стала наваливаться на мужчину, пока он пил снова и снова, желая утопить часть себя на дне стакана. Но лишь на двадцатом стакане в голову таки ударил хмель, и перед глазами, наконец-то, начало плыть.

Вербир хотел бы улыбнуться, но настроение упало еще ниже, чем могло. Какая-то жуткая меланхолия, апатия навалились на него, как небесный груз на плечах Атласа, совершенно при этом забыв, что вербир рожден был не для этой цели. Память снова и снова начала прокручивать вчерашние отрывки ссоры, то и дело проецируя самые яркие моменты. Вот он кричит на Блейкли, вот почти замахивается рукой, но сжатый кулак врезается в стену, кроша ту в пыль, что оседает белым слоем на плечах алхимика. А вот они снова в той жуткой камере, и Макс отчаянно пытается доказать магу, что вербир тут не по своей воле, что это все чудовищная ошибка, и что блондин должен ему помочь. Но тот не поверил сразу, и ушел, испугавшись правды. Людская суть во всех нелюдях была одна и та же – что не понимаю, то отвергаю. Стало еще гаже – Макс осмотрел ту небольшую квартирку, что им была выдана донной в жилье. Как он допустил этого немца к своему телу? Зачем? Надеялся на помощь? Может быть. Думал, что тот придумает способ его вылечить? Вероятно.

Чуткий слух уловил шаги за дверью и тяжелое дыхание – еще один подарок от Вермахта, оставшийся после опытов. Теперь Махоуни почти всегда носил очки, чтобы не ослепнуть от солнца и старался не слушать громкую музыку, чтобы не оглохнуть. Скрип ключа в замке показался необыкновенно громким для сидящего в тишине оборотня, но он даже не напрягся. Если это Харви – то пусть делает, что хочет и убирается. А если нет – то им же хуже. Но это был Блейкли, и его внимательный взгляд искал что-то в гостиной, и этим что-то был явно не Максвелл.
- А, это ты, - без эмоционально выдал вербир, смотря исподлобья на мага, - забирай свои бумажки и вали.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Отредактировано Max Mahoney (2018-07-30 12:04:43)

Это снова и снова повторялось. Снова это безразличие. Снова этот похуизм, сломавший внутри все самое главное. Харви словно и не изменился с тех пор, как они бежали из Бухенвальда. Все такой же отрешенный мудак, который думает лишь о своих ебаных открытиях. Сраные маги. Сраная наука.

Махоуни ненавидел ее. Ненавидел свою гребаную жизнь, каждую прожитую собой минуту и искренне желал себе сдохнуть уже в какой-нибудь перестрелке. Быть Десяткой в мафиозном клане, конечно, пиздец как почетно. Только нихуя не дает той самой ерунды под названием «свобода». Максвелл знал, что на его плечах лежит огромный пласт работы, что именно от него и его ребят зависит безопасность всего клана. Но ему было похуй, откровенно говоря, на это. Это просто работа. Которая должна была его прикончить уже так давно, что и стыдно признаться.

Но все никак.

Махоуни был словно заговоренный. Противники мазали, словно впервые взяли в руки оружие. Пули будто нехотя скользили по коже вербира, оставляя маленькие следы, которые зарастали буквально через пять минут. Каждая попытка сложить чернявую голову в очередной схватке заканчивалась победой Макса и его головорезов. Сонора держалась в том числе и на этом – на страхе перед бесшабашными мордоворотами Махоуни, которые шли за своим боссом в такие суицидальные миссии, после которых нет возврата, но возвращались, увешанные трофейным оружием по самые зубы. Вербир любил жар схватки, но не признать, что в них он искал собственный конец, было нельзя.

Смерть.

Неужели Блейкли действительно не видит этого? Действительно не понимает, что вся его показушная забота о подорванном здоровье Макса только иллюзия, чтобы успокоить свое совесть? Махоуни не дурак – понимает, как никто другой, что такое совесть. Но в отличие от многих, он ее давно выжег в себе, словно заразу. Потому что совесть отравляет своим тлетворным влиянием. И Харви, черт его подери, знает это.

Макс ненавидел немца. Подсознательно хранил обиду на этого светловолосого ублюдка, которого частенько втрахивал в кровать до прокушенных в кровь губ и укусов на шее, до сорванного хрипом голоса и нарочито грубых ласк. Каждое занятие сексом походило все больше на пытку – Махоуни даже и не пытался сдерживаться, просто делал так, как считал нужным. Но почему-то Харви все принимал стойко, умудряясь при этом еще и получить свое удовольствие. Это вызывало в Максе толику уважения, потому что ни один другой партнер не терпел его закидоны. Даже та бабенка, которую он натянул в толчке «Рассвета» вчера, едва не потеряла сознание после пятого захода.

Казалось, что Блейкли терпел все эти унижения, ради того, чтобы успокоить совесть. Но потом Макс понял, что тот просто торчит от этого. Ну что же, это был его выбор.

- Что, нравится кидать меня, да? Как всегда, да Блейкли? – Макс ощутил злость и возбуждение одновременно, но не нашел в себе силы встать с кресла, - Ты кинул меня там, в лаборатории, теперь кидаешь и здесь, говна кусок! Мне интересно, когда же твоя совесть тебя, суку такую сожрет с потрохами? Или ты думаешь, я не знаю, что ты подсел на наркоту, ебанина?
Махоуни был зол, и жалеть чувства ничьи не собирался. И честно говоря, жалость вообще не про него.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Отредактировано Max Mahoney (2018-07-30 11:05:37)

Теперь этот урод еще и зубы скалит! Внутри Махоуни поднялась волна негодования, которая тут же загасла. Харви прав. Сучий немец прав от и до во всем. Они не просто чужие – чуждые друг другу с самого основания этого мира. Оборотень и маг. Настолько противоположны, насколько это вообще возможно. Максвелл смотрел на Харви, не понимая, что с ним вообще случилось.

- Ты еще смеешь открывать рот, мудак? Ты бросил меня тогда, бросил как игрушку и съебался к папочке. – вербир не пытался ответить оскорблением на оскорбление. Он просто решил вывалить все то, что накопилось в самой его сущности. Блейкли смеет упрекнуть его в невыдержанности? Серьезно? Когда сам буквально умолял, насаживаясь на хер Махоуни, оставить на нем метки. Орал во весь голос, выпрашивая долю своих страданий. И Максвелл просто дал ему то, что маг просил. Ни больше, ни меньше. Они вместе падали в эту бездну, черную и засасывающую их все глубже.

Как далеко они могут зайти в этом? Мужчина окинул взглядом своего неудачливого сожителя – толстовка болтается на худеющих плечах, взгляд рассредоточенный, рассеянный. И как у него вообще встает на это убожество? Как он может снова и снова, оттрахав очередную шлюху в очередном пропитом баре, возвращаться сюда, в эту помойку хим.реактивов?

- Как ты себя вообще выносишь? – слова бьют наотмашь, словно пощечина, которую Максвелл желал сейчас Харви. Когда-то, давным-давно, ему даже казалось, что он влюбился в этого мага. Влюбился и был готов горы ворочать ради одной улыбки и милого прищура. Но все ушло – кануло в Лету, не оставив и следа. Осталась только привычка, обычная, рутинная обязанность – трахать по времени, спать в одной кровати, изображать перед донной крепкий тандем.

- Когда ты сдохнешь от передоза, учти – все твое дерьмо я выкину из той комнаты. Как и твое тело, кстати, тоже, - Махоуни отворачивается к столу, подхватывает стакан, кажется уже двадцать пятый, и отправляет его в горло. Кажется, теперь уже началось. Пальцы слегка занемели, хотя быть может, это просто очередная алхимия, оставшаяся после Бухенвальда?

Максвеллу похуй.

Ему откровенно насрать на Харви. Он даже может не притворяться – все и так видно, как бы не закрывались глаза. Махоуни давно изжил в себе человека, оставшись лишь безжалостным ублюдком, готовым рвать глотки ради чужих целей и доброго стакана виски поздним вечером.

- Теперь это тебя ебёт? – голос немца слегка вздрагивает, но Макс не ощущает в нем страха, вовсе нет. Харви не боялся никогда Махоуни, словно в насмешку всему тому, что вербир строил вокруг себя. Где та граница нормальности, за которой можно уже признать себя мазохистом, некрофилом или еще каким извращенцем.

Однако гнев вскипает с такой силой, что внутри мужчины что-то трескается. Мир становится иным – серые краски вдруг размываются водой, обращаясь в яркие оттенки. Звуки не кажутся такими уж и раздражающими. А в ноздри врывается запах чужой крови. Макс отлично знает этот аромат – пропитанный какой-то наркотической дрянью, которая не собиралась покидать вены волшебника, едва стоявшего на ногах. Кровь дразнит чувствительный нос оборотня, заставляя десны чесаться в предвкушении.

- Это, блять, наша хата, утырок! И если ты тут ласты склеишь от передоза при мне, донна начнет задавать неудобные вопросы! – Махоуни поднялся во весь свой рост, и с перекошенным от злобы лицом шагнул в сторону Харви, сжимая пудовые кулаки, - Я тебя ненавижу, тупой скот. Тебе надо было сдохнуть там, в том ебаном бункере. Надо было отдать тебя Аяксу, он бы мигом тебя освежевал, - воспоминание о еще более безумном волке, что сейчас служил в гвардии Махоуни, а раньше был такой же крысой в лаборатории, пришло внезапно.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Дурацкая улыбка на лице немца только все больше и больше злила вербира. Расфокусированный взгляд явно намекал на то, что Блейкли либо уже ширнулся, либо ловил отходняк. Макс бесился от этого еще больше, и кулаки чесались набить рожу этому блядскому магу, который решил поиграть в демиурга. Зачем? Да просто потому что надо. Харви давно напрашивался на хорошую взбучку, ровно с того дня, когда Махоуни учуял на нем запах наркоты. Тот самый аромат, который он сам помнил еще с времен Бухенвальда – тот сладкий дурман, разбивающий сознание на лоскуты, швыряющий в беспамятство и не оставляющий и шанса на свободу воли.

Максвелл не мог потерять волю. Не сейчас.

То, что для Блейкли норма, для Махоуни – едва ли не сверхизвращение. Харви рассуждает так, словно Макс – зверюшка. Та самая, которую его долбанутый папаша держал в своем кабинете, не показывая сынку. Господин Рихтер визжал как сучка, когда обозленные подопытные ворвались в его личные покои в неудобный момент. И тот оборотень, что он держал на привязи, как собаку, ответил своему хозяину.

И вот теперь, его сын решил пойти по стопам собственного родителя? Злоба родилась в груди Макса и вырвалась в виде утробного, низкого рычания. Алый туман застил глаза оборотню, утаскивая разум в какую-то красную бездну.
- В тот раз? В тот раз!? – голос вербира сорвался на хрип, и он завис над магом, скаля человеческие зубы, - значит, ты считаешь, что можешь меня оценивать? Словно я та комнатная собачонка твоего папаши? Словно ты выше меня, ебучий маг?
Взгляд Максвелла прикипел к бледному лицу Харви, словно от этого зависела жизнь. Не исключено, что сейчас именно так и было. Потому что такого гнева Махоуни уже давно не ощущал – ярость буквально клокотала в нем, словно в жерле извергающегося вулкана, грозясь излиться опасным взрывом. Он хотел сломать Блейкли. Вырвать ему кадык с корнем и смотреть с мрачным триумфом, как тот плюется и фонтанирует кровью из разодранного горла. Сломать ему позвоночник одним легким движением руки, и слушать предсмертные хрипы. Макс ненавидел ублюдка, ненавидел всей душой и желал ему сдохнуть.

Но не такой смертью. Не от наркоты.

Был ли в этом состоянии мага виноват вербир? Вероятно, только Максвелл в жизни не признался бы в этом. Да и кому какое дело, кто в чем виноват. Гнев, злоба – все это просилось наружу, и оборотень больше не желал сдерживаться. Оглушительная пощечина разнеслась по комнате, отчего на бледной коже остался яркий багровый след, а ноги Харви подогнулись, не выдержав удара.

Макс поймал его – почти перед самым падением. И не говоря ни слова, схватил за плечи и хорошенько встряхнул.
- Ты смеешь меня судить, но при этом забываешь, что именно ты и тебе подобные сделали меня таким! Ну что же, посмотри, что ты сотворил со мной, кретин! – Махоуни был полон мрачной решимости. И ничто его уже не остановит.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Отредактировано Max Mahoney (2018-07-31 08:58:14)

Пальцы давят все сильнее, будто Макс действительно хочет сломать Харви пополам. Будто бы в нем горит это сладкое желание чужой крови, которая сейчас начала очень быстро пульсировать в теле мага. Блейлки был испуган, но опять не Махоуни. Иногда вербир вообще не понимал, что же держит этого сумасшедшего мага рядом с ним. Зачем он вообще пытается сделать Максвелла нормальным? Что пытается этим добиться?

Неужели он и правда считает, что Махоуни станет обычным парнем, будет ходить на работу каким-то офисным клерком и целовать его перед каждым уходом? Действительно, бродили ли когда-нибудь в этой, затуманенной сейчас отравой голове такие мысли? Но ведь это ложь, как пить дать. И это должен был понимать даже такой тупой оптимист, как Харви.

Но страх в итоге породил все это. Блейкли сел на иглу, Макс пристрастился к алкоголю, и они оба разрушают друг друга. Но есть одна принципиальная разница в их случаях – Махоуни сам выбрал свой путь и не заставлял Харви идти вслед за собой. Так что, свою судьбу выбрал немец самостоятельно. И как бы не пытался уплыть по течению наркоты, которой уже ширялся едва ли не ежедневно, пути назад ему не было уже давно.

В руках Макса уже не тот же самый Харви, который был с ним всего несколько лет назад. И даже не тот испуганный парнишка, с которым они убегали прочь из охваченного огнем Бухенвальда. Но прошлое на то и было прошлым, чтобы его не ворошить. И Максвелл первым нарушил это негласное правило их отношений.

- Мне не нужны ангелы-хранители, Харви, - вербир будто плюет в лицо мага словами, и дергает к себе, заставляя опереться ладонями о грудь, - Ты мудак, который лезет туда, куда не просят. Какого хуя ты вообще сел на это дерьмо, мудак? Ты же, блять, алхимик ебаный! И не знаешь, в какое дерьмо они превращают любого?

Махоуни не мог не признать, что что-то в нем щелкнуло – от бессилия. Помочь он никак не мог, да и наркоту он доставать не собирался. Но размякать при виде ублюдка, который ищет себе очередную дозу, он тоже не собирался. Он видел и похуже вещи – как матери продавали собственных детей ради порции белого порошка в прозрачном пакете. Видел, как дети продавали все из собственных домов ради еще одной дозы. Все страдали, а Сонора процветала на телах тех, кто пожелал получить толику счастья.
Злоба не думала отступать, но Махоуни понял, куда ее нужно перевести, чтобы не наломать дров. Идея созрела быстрее, чем пуля долетела бы до сердца Харви – а Максвелл умел стрелять быстро и точно – и обрела неожиданный смысл. Вербир сжал ладонь мага своими пальцами до едва слышимого хруста и осклабился.

- Значит, ищешь капельку удовольствия в этой дряни? Я дам тебе удовольствия, да получше всякого синтетического дерьма, - вторая рука оборотня схватила Харви за плечо и резко развернула к стене лицом, заставив того громко всхлипнуть, - Что, нравится?

Десятка Пик не любил нежности. Об этом знали все от Мехико до Сан-Диего. Сейчас они были абсолютно неуместны. Заломав руку мага за спину, мужчина резко сорвал с того брюки, заставив их жалобно затрещать под силой, что переполняла нечеловеческие мышцы. Следом за ними отправилась воняющая потом толстовка и футболка под ней.
- Я дам тебе удовольствие, гаденыш. – Махоуни, рыча от гнева, шептал Харви на ухо, пока тот пытался что-то сделать. Но сделать уже было ничего нельзя. Сплюнув на собственный член и размазав по стволу слюну, Махоуни примерился между ягодиц мага и с размаху засадил ему, наслаждаясь криком боли.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Отредактировано Max Mahoney (2018-07-31 15:28:24)

Боль была ободной – Харви явно не желал принимать в себя Макса, и его организм отвергал плоть, что вошла горячим штырем в нутро мага. Вербир никогда не любил сдерживать себя, но слишком часто это приходилось делать там, за дверями этой квартиры, в реальном мире. Там приходилось изображать из себя цивилизованное существо, с манерами и воспитанием, улыбаться каждой шавке с тугим кошельком и работать, по большей части, на публику. Донна ценила это в нем.

Но здесь, в этих стенах, Макс мог быть собой. Во всех смыслах. Он мог быть тем самым животным, той самой бестией, которую из него сделали когда-то. Быть может, Харви и не виноват в том, кем стал Максвелл. Быть может, он действительно не знал всего. Но время слишком много унесло с тех пор. И валлиец принял решение не прощать случившееся с ним дерьмо. Никому, даже Блейкли, который тупой овцой везде следовал за Махоуни. Оборотень действительно не понимал мага – почему, зачем, что движет его в сторону Максвелла? Ведь все те чувства, что когда-то были, давно иссякли. И по удаленности лет возникали сомнения – а были ли?

Чувств может, и не было, но была похоть. И вербир всегда мог утолить ее в компании двинутого Блейкли. Разрешения уже были не нужны. Макс в принципе жил так, как хотел и брал сам то, что не было запрещено сверху. А запрещено ему было чрезвычайно мало. Вседозволенность породила грубость. Но Махоуни не жалел. Как не жалел сейчас и Харви, который тихо сипел себе под нос что-то неразборчивое. Мысль созрела неожиданно, почти мгновенно. Сделав еще пару движений внутри тесного, горячего тела, вербир с трудом остановился и вышел из мага, резко отпустив его из кольца собственных рук.
Раз Харви так любит грязные удовольствия, Максвелл устроит ему грязь.

- Ну что, гаденыш, нравится быть медвежьей сучкой? Нравится, когда я вот так ебу тебя без смазки и подготовки? – Махоуни схватил немца за подбородок и приподнял так, чтобы смотреть тому в глаза, - Надеешься, что я буду тебя разрабатывать, как трепетную целку? Ты давно уже не целка, и твое очко уже столько раз пробовало мой хер, что должно раскрываться только при одном его виде. Это дохуя неподчинение. А я не люблю неподчинение. Так что начнем твое наказание, которое ты заслужил, ублюдок.

Макс ненавидел. Всеми фибрами души ненавидел это жалкое, истерзанное существо, напрочь лишившееся чувство сохранности из-за наркоты. Выхода не было – нужно было просто поскорее прикончить его, чтобы не мучился и не доставал Макса своими идиотскими предложения вылечить вербира. Осклабившись, мужчина схватил второй рукой свой член, еще не до конца напряженный, и ударил им Блейкли по лицу. Сильно, громко, чтобы шлюха знала свое место.

- Открой свой грязный рот, медвежья сучка и принимай мой агрегат, пока я тебе ебало не разорвал пополам, - и едва губы немца приоткрылись, как Махоуни тут же пропихнул свой хер почти целиком в глотку, - Только попробуй укусить меня или проблеваться – нахуй выпотрошу тебя вместе с твоим дерьмом, усек?

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Макс зарычал – громко, гортанно, на одном выдохе, ощущая тугую поверхность глотки, что словно нежный шелк, окутал его горячий член. Чужая кровь только еще больше раззадоривала оборотня, возбуждая его зверниное нутро и заставляя толкаться в чужой рот все глубже и глубже. Конечно, пока что далеко продвинуться не удалось. Харви был абсолютно не готов принять все габариты Махоуни сразу, но это еще больше разозлило вербира, который резко вышел изо рта мага. Член блестел от слюны, смешанной с полосками крови. Кажется, мужчина все где-то порвал Харви, но эта мелочь совсем не волновала его.

Заживет.

Махоуни опустил взгляд карих глаз на униженно сидящего на карачках Блейкли и придерживая свой почти уже целиком вставший член, снова ударил им – только теперь уже по лбу. Дурацкий жест, по сути, ничего не значащий. Но для вербира это был знак власти. Символ раскаяния, упадка и духовного разложения в руках чужой силы, что подчинила себе, сломала волю и внутренние устои ради своего, сиюминутного удовольствия. Харви был слабаком, и поддался Максу куда быстрее, чем тот ожидал.  Но валлийцу нравилось это. Правда, не всегда. Ему хотелось иногда сыграть в настоящую охоту. О да! Отпустить Блейкли зайцем в мексиканской пустыне, и дав ему фору, выйти в погоню за беглецом. А после поймать, и очень-очень жестоко наказать за непослушание. Но даже сейчас вербиру было за что злиться, потому такие игры он решил отложить на потом.

- Нравится глотать мой хер, сука? – оборотень схватил мага за волосы и прижал носом к собственным яйцам, что болтались без дела, - Ласкай их, ласкай прямо здесь и сейчас, тогда, быть может, я подумаю, чтобы тебя трахнуть со смазкой.
Оборотень не хотел играть, но помимо воли, этот чудовищный флирт все же начал прорываться наружу, просто потому что иначе он не мог. Или даже не хотел? Впрочем, кому какая разница, когда Макс замахивается тяжелой ладонью и рассекает нижнюю губу Харви, отправляя того на пол сильным ударом. И пока тот, ошеломленный, тяжелым мешком падает, Макс усаживается сверху всем своим немалым весом, заставляя Блейкли сфокусировать взгляд на его лице и члене, что уже окреп полностью на всю свою угрожающую длину.

- Видишь этот хер, сучка? Хочешь его проглотить на всю длину? – голос Макс обманчиво-тихий, почти вкрадчивый, но глаза осоловело блестят, пока он головкой водит по рассеченной губе, размазывая кровь, - а теперь открывай свой грязный рот, шлюха, и глотая мой хер так, чтобы он тебе до сраки достал!

Больше Махоуни не церемонится. Он толкает свой член в рот Харви, несмотря на то, что тот давится и пытается слезами вымолить обращение понежнее. Но для такого ублюдка и наркомана, как Блейкли, нет никакого пощады.
- Соси, сучка, соси смачнее. Покажи мне, как моя персональная дырка работает ртом? – Макс снова рычит, потому что немец, кажется, начинает входить в раж – его голова все таки отрывается от пола и преданные голубые глаза смотрят на Махоуни, вбирая в себя все больше и больше и вербир видит, как его член снова распирает горло мага.
- Уф, молодец, давай, ублюдок, глотай его целиком. В этих яйцах много вкуснятины для тебя, - мужчина свободной рукой подхватывает яички и медленно потряхивает. О да, сегодня они будут опустошены полностью.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Отредактировано Max Mahoney (2018-08-04 14:04:04)

Максу нравился секс.

Он признавал это всегда. Ему нравилось ощущать запахи, которые окутывали тела его любовников и любовниц, когда он их втрахивал в кровать до сбитых костяшек и шишек на лбу. Махоуни не знал, почему у него так сильно его либидо. Но ему было мало одного оргазма. Ему нужно было так хорошо растрахаться, что в итоге каждый партнер, который не был оборотнем, просто отрубался, уставший и довольный. В принципе, Макс тоже был доволен. Но не полностью. Почти всегда ему недоставало именно его, самого распоследнего оргазма, который бы смог заставить вечного и несгибаемого вербира, наконец, блаженно упасть.
Хотя, и такое было у мужчины тоже.

Проблема была в том, что тем, кто мог вытерпеть все эти заходы и не сдохнуть, был Харви. То ли по какому-то проклятию, то ли по глупости большой, но немец, словно в насмешку, всегда просил еще и еще и Максвелл давал ему это все. Пусть и не хотел. Уже не хотел. Истощенный, дурно пахнущий, он уже не вызывал в оборотне той жажды секса, как раньше. Сейчас это просто жалкая пародия на жизнь, что пытается не задохнуться от габаритов оборотня в собственной глотке. Максвелл вдруг осознал, понял, почему теперь он мог напропалую трахаться с другими, не заботясь ни капли о том, что подумает маг. Немец просто потерял себя в безумии оборотня. В своей идиотской погоне вылечить Махоуни, который исцелялся сам, по мере своих сил, Харви ступил на тот же путь, с которого вербир выбирался самостоятельно. Только вот у Блейкли не было столько же сил, сколько их было у валлийца.

Слабак.

Гнев медленно сменился презрением, отчего собственное возбуждение от полного обладания этой куклой для утех вербира только усилилось. Нельзя относиться к кому-то, как к человеку, если он сам себя не считает таковым. Ну что же, Махоуни покажет этому глупцу, что значит подчиняться своему мучителю.

Оргазм вышел не таким уж и сильным, но все же мощным. Перед глазами заплясали алые пятна, пока оборотень, громко рыча, изливался в горло мага, даже не давая тому возможности вздохнуть. Оно и к лучшему – пусть хоть сдохнет от удушья огромным членом оборотня. Но Харви не пытался покончить с собой - хотя очень пытался. Его возбуждение достигло чувствительных ноздрей оборотня, и он осклабился. Значит, сучке нравится быть самой собой. Что же, похвально.

- Понравилось, да? Ну что, гаденыш, теперь ты накормлен? – Макс вытащил свой хер из горла мага, давая тому возможность нормально дышать, но по осоловелым глазам оборотень понял, что услышит. И не ошибся – Блейкли, дрожа, умолял продолжить.
- Я не слышу, - голос звучал жестко и уверенно, - попроси меня лучше, сука, я и снова дам тебе то, что ты просишь. Ты же понимаешь, о чем просишь? Понимаешь? – ладонь вербира похлопала до красноты на бледной коже щеку мага, отчего тот замычал от боли.

- Хорошо, мудак. Будь по-твоему. Иди в ванную и хорошенько проблюйся и просрись. После вымой очко с мылом и иди в комнату. Там все и произойдет, - оборотень еще раз стукнул мага по щеке собственным членом, что вновь начал наливаться силой и поднявшись, отпустил Блейкли.

[nick]Maxwell Mahoney[/nick][icon]https://i.imgur.com/OywuDVD.gif[/icon][zvan]ONLY PAIN[/zvan][pers]<div><p class="lz_name"><a href="#">МАКСВЕЛЛ МАХОУНИ</a></p><div class="lz_plank"><p class="lz_bio">Лабораторный мишка для нацистских ублюдков в проекте "Бестия", подопытный "Ноль", ныне Десятка Пик в мафиозном клане</p></div></div>[/pers]

Отредактировано Max Mahoney (2018-08-07 08:43:16)