Arcānum |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
инкуб 4-го уровня
аудитор, финансовый аналитик
Дата и время: 11.02.1979
Место: Мюнхен
Участники: Аншель Коэн и Себастьян Рихтер
Краткое описание:
Соскучился? Я по тебе нет, потому что ты даже не подозреваешь, что я уже всегда рядом.
Очень неслучайная встреча на концерте.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/08/4c3326e85f3595996426d95e68ad642e.png[/icon]
Отредактировано Sebastian Richter (2018-08-14 22:41:55)
маг 4-го уровня
Глава медицинской службы Арканума Сан-Франциско
Часть января Аншель проводит на исторической родине — знакомится с родственниками со стороны матери в Тель-Авиве и вместе с ними гуляет по мощеным улочкам Яффо, находит ту самую комнатку, которую некогда снимал нобелевский лауреат Шай Агнон. Двоюродная племянница Циленька уговаривает его позировать для одного из художников, чья мастерская на улице Созвездия Рыб сразу привлекает внимание. Но вскоре Аншель устает от душащей старины Яффо и оставляет незавершенный портрет на откуп малоизвестному маэстро. Он мерзнет в пещерах Бейт-Гуврин и мечтает о скорейшем возвращении. Если не в Штаты, то хотя бы в Западную Европу — Израиль здорово надоедает. Вместе с двоюродной племянницей Циленькой.
Мода начинает меняться, буйство красок постепенно уходит в тень. На первом плане текстура — блеск кожи и шерховатость твида, заломы льна и переливы нейлона. В почете костюмы-тройки, но талия по-прежнему подчеркивается, до эры безликих и безразмерных пиджаков ждать еще с десяток лет. Аншель примеряет кожаную куртку с меховым воротником, туго затягивает ремень на джинсах — клеш все еще в моде. Гигантская металлическая бляха на ремне никого не удивляет — сейчас все так ходят. Стиль «вестерн» мало-помалу просачивается с экранов телевизоров, к которым люди прилипают каждую неделю, чтобы посмотреть новую серию сверхпопулярного «Далласа».
Аншель уже почти месяц в Мюнхене — немецкий уже не кажется таким лающим и грубым, а местная кухня — такой тяжелой и однообразной. Город, настороженный и нелюдимый, раскрывается цветком. В один из дней Аншель заходит в магазин за пластинкой. Несмотря на то, что мир давно перешел на аудиокассеты, его по-прежнему, как в юности, тянет к винилу. Перебирая яркие футляры, он, наконец, находит то, что приходится ему по вкусу и двигается прямиком к сохранившимся здесь со времен пятидесятых стеклянным кабинкам, где можно послушать музыку. В наушниках Аншель чувствует себя на удивление беспомощным, словно запертым. Есть только он и музыка, толстое стекло служит барьером между ними и остальным миром. Странно. Коэн прикрывает глаза, покачивается в такт мелодии.
Здесь Аншель впервые ощущает его на себе. Взгляд. Тяжелый, едва не оставляющий отпечаток. Но когда песня подходит к концу и он, жмурясь от дневного света, вешает наушники на крюк, никого нет рядом. Никого из иных.
Вечером они с Бригитой идут на концерт Queen. Это событие сотрясает весь город, знакомые и незнакомые обсуждают, где остановились Фредди сотоварищи.
— Погоди, я, кажется, видел приятеля, — Аншель вновь оглядывается, но знакомых черт ни в ком из выстроившихся в кажущуюся бесконечной очередь так и не замечает. Он мог бы почувствовать присутствие иного, но вот же незадача: иные тоже любят Queen. Аншель ощущает, как минимум, троих и растерянно поводит плечами. С досады прикусывает нижнюю губу: что-то кольнуло в сердце, когда ему показалось. Соскучился. В самом деле соскучился. Его дружба с Себастьяном отличается от прочих отношений хотя бы тем, что Аншель помнит, как тот выглядит, хотя прошло уже почти два года с той сумасшедшей недели в Орландо. Аншель буквально кожей чувствовал духовное единение, и, хотя и догадывался, что частично эта эйфория вызвана сверхъестественной природой Себастьяна, не стремился избегать общества инкуба. Но после каждодневных встреч и долгих часов бесед, когда одному требовалось произнести несколько слов, а второй без труда заканчивал фразу, Аншеля накрыло жестокое чувство пресыщения.
— Ты так легко отвлекаешься, liebling, — говорит Бригита. Голос у нее низкий, тембр, кажется, контральто. Аншель не силен в музыкальной терминологии, и, несмотря на любовь к определенным группам, никогда не наблюдал у себя желания научиться петь или играть на каком-нибудь инструменте, кроме чужих нервов.
Они с Бригитой встречаются вот уже три недели — солидный срок. Она, в отличие от всех прочих пассий Аншеля, спокойна и степенна, и, пожалуй, даже чересчур пресна. Можно сравнить с мацебраем1, в то время как обычно Коэн предпочитает ругелах2. Бригита работает счетоводом, живет вместе с мамой и вечерами вышивает цветы и птиц на купленных на Кауфингерштрассе блузках. Не будь она немкой, Ной Коэн бы бросил все дела и лично прилетел в Мюнхен слезно умолять ее окольцевать сына как можно скорее. Лучше всего выгадать момент, когда Аншель уснет.
Сцена залита слепящим светом, заполнена дымом, и ни инструментов, ни музыкантов не видно — сейчас это портал в параллельный, незнакомый Аншелю мир. От предвкушения чего-то невероятного у него сладко ноет где-то под ребрами. Ощущение недолговечное, но такое приятное, что из-за него одного, пожалуй, и стоит жить, а не существовать. Carpe diem.
— Себастьян, какими судьбами? — удивленно и одновременно радостно интересуется Аншель, заметив старого знакомого буквально в шаге от себя. Бригита тоже оборачивается и непонимающе улыбается, но тотчас же больно тычет спутника локтем в бок, призывая посмотреть на сцену.
Брайан Мэй шагает к середине. Меж пальцев уже блестит вышедший из употребления шестипенсовик, заменяющий ему медиатор. Алый подсвечивает его кудрявую макушку, из-за чего кажется, что голова Мэя окружена сияющим нимбом. Сегодня они все — Роджер, Джон, Брайан и Фредди — одинаково святы для молоденьких девиц в джинсовых коротких сарафанчиках и для степенных бюргеров за тридцать, ежедневно борющихся за место под солнцем.
— Себастьян? — переспрашивает Аншель, но теряет его из виду: вперед прорывается большая шумная компания, которая разделяет их, отбрасывая Рихтера немного назад.
Девушка, стоящая рядом, вскидывает руки в приступе экстатического восторга. Перед незнакомой фройляйн словно предстает сам Иисус из Назарета. Занзибарский божок Фаррух Балсара, адепт зороастризма и черной, тонко выделанной кожи, подчиняет себе толпу быстрее сына Марии и Иосифа. Сдвинутая набекрень фуражка, тяжелая цепь на шее, сильные пальцы, обернутые возле микрофонной стойки — пристальный взгляд Аншеля выхватывает мельчайшие детали. Попробовал бы только не выхватить — зря, что ли, он незадолго до концерта немного подрихтовал зрение магически?
Фредди приветствует собравшихся и с особой, какой-то плохо скрываемой нежностью мягко обводит рукой зал, Брайан наклоняется к red special чуть ниже, интимно гладит большим пальцем отполированный гитарный гриф, а Роджер на мгновение, растянувшееся вечностью, заносит палочки над барабанами.
— ... let me entertain you! — требует Меркьюри, и публика не может не покориться.
1. мацебрай — оладушки такие из мацы, воды и яиц. при желании можно посыпать коричкой перед подачей, но аншель имеет в виду как раз версию мацебрая без сахара и специй.
2. ругелах — сладкие рогалики такие c начинкой. можно и с корицей сделать, и с изюмом, и с грецкими орехами, и с шоколадом.
[icon]https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2018/08/d70aa9b14e97578e1c9bd99c999960cb.png[/icon]
Отредактировано Anschel Cohen (2018-08-19 02:22:26)
инкуб 4-го уровня
аудитор, финансовый аналитик
- Ян, что случилось? - Флоренс поднимает голову от его паха, удивленно смотря в глаза. Они знакомы пятьдесят лет, он стабильно пользуется ее услугами, так что это можно даже назвать дружбой и ей позволено куда больше, чем другим.
- Прости, Фло, - Себастьян трет рукою глаза, член, не смотря на
все попытки так и остался безучастным к происходящему. Флоренс работает в элитном эскорте и в ее профессионализме сомнений нет. Будучи суккубом она выбрала профессию “для души и пропитания”, и в периоды нежелания Рихтера влазить в отношения подрабатывает для него эдаким продавцом хот-догов: без процесса соблазнения энергия приносит насыщение, но куда меньшее удовольствие.
- Кажется я запал, - Себастьян не произносит того самого страшного для любого инкуба слова, потому что сам не хочет верить, что это любовь. Они ведь всего лишь провели неделю вместе, без какого-либо сексуального подтекста, просто общаясь на все темы, что только могли вспомнить, мгновенно подхватывая слова друг друга. Господи, как ему с ним было интересно.
Глаза Флоренс на миг заплескивает ужас, и через секунду ее ладонь скользит по его колену с искренним сочувствием. Глупые клиенты считают, что они самые уникальные для представительниц эскорта, что только им они улыбаются именно так, что только они особенные. Рихтер же знает это наверняка, пару раз он выручал Флоренс – даже в элитном сегменте попадаются неблагонадежные клиенты, а у него имелось достаточно различных знакомств: криминальный мир первым понял, что деньги самый ликвидный товар, и куда выгодней его вкладывать акции, чем отжимать заправки.
Флоренс считает, что матушка-природа создала их с неспособностью к чувствам, иначе они бы просто не смогли питаться, или были бы обречены выкачать все из одного человека и умереть сами следом.
- Ох, Ян… - Фло наливает ему полстакана виски, хотя Рихтер никогда не пьет перед сексом с ней: алкоголь притупляет ощущения и наслаждение. – Кто она?
- Он. – Себастьян безнадежно смотрит в стакан, залпом осушая, досадливо поморщившись на опалившую горло жидкость.
- И наверняка он еще и натурал? – Флоренс всплескивает руками, погладив друга по щеке. – Милый, ты – идиот.
И Себастьян согласен с ней, как никогда в жизни.
Он знает о Аншеле Коэне все. Платит информаторам, боясь приближаться самому, тщательно коллекционируя даже малейший факт о его жизни или личности.
Он не питался уже два месяца.
Фло матерится, что скоро весь этот чертов город будет хотеть его – под давлением Голода Себастьяну все сложнее контролировать свою пленительность, он бы и рад вернуться к прежней жизни, но все, что теперь его занимает, сосредоточенно во взгляде светло-карих глаз.
Спустя три месяца Фло запихивает его в самолет до Сан-Франциско с требованием не возвращаться без результата. Всю дорогу Рихтер пытается отделаться от ненавязчиво предлагающей особые услуги для пассажира первого класса бортпроводницы, выйдя из самолета еще более взвинченным, пробурчав что-то невнятное Фло на ее издевательское «как долетел?» в трубке.
Себастьян видит его всего несколько минут – пока тот выходит из здания местного отделения Арканума, спешно направляя к машине по каким-то своим делам.
Сердце замирает, как и время вокруг, и больше всего Рихтер сейчас хочет броситься к нему, обнять изо всех сил, чтобы Аншель почувствовал разливающееся по его венам тепло от одного вида, а потом целовать, пока хватит сил, и…
Проходящая мимо женщина останавливается, нерешительно оборачиваясь и делая к нему несколько шагов, будто в тумане.
Себастьян благодарит всех богов, что Аншель далеко, и поспешно сворачивает в первую попавшуюся подворотню, пытаясь обуздать вырвавшуюся из под контроля пленительность.
Образ Аншеля будто застыл перед глазами, и только в третьем по счету клубе Рихтер находит парня похожего телосложения и с темными, достаточно длинными волосами. Дальше инкубу плевать, со спины не слишком видно различия, пока вбиваешь тело в дверь туалета. Такая энергия сравнима с китайской растворимой лапшой быстрого приготовления, но сейчас Себастьян рад ей больше, чем обеду в любом изысканном ресторане.
С тех пор, едва начав скучать, он срывается к Аншелю, их «встречи» становятся все чаще, а авиакомпании скоро взвоют и разорятся на премиальных милях для Рихтера.
Понимая, что долго так длиться не может, инкуб постепенно приучает себя к Аншелю, к новой для себя мысли – есть отныне только он. Себастьяну сперва нужно вернуть душевное равновесие, быть уверенным, что он не сорвется в его обществе - не хотелось бы испортить игру очень быстро.
А дальше дело за малым – добиться желаемого, а это не проблема, Рихтер всегда получает то, что хочет.
Мучительное привыкание занимает у него почти что долгих два года.
- Фло, я знаю, что делаю, - ответом служит недоверчивое сопение на том конце телефонной связи, и Себастьян смеется низким, бархатистым смехом. - Не волнуйся, я готов.
Мюнхен нравится Себастьяну, возможно кровь чувствует родные места, но он даже благодарен Коэну, что их занесло сюда на этот раз.
У инкуба есть план - билеты на концерт Queen ждут своего часа. Ему это кажется почти что романтичным - если бы Рихтер смыслил что в романтике - встретится вот так, снова на концерте. Конечно якобы случайно, как иначе?
Себастьян незримой тенью следует за Аншелем, ловя его частые улыбки, открытый смех и то, как он немного смущенно поправляет волосы, смотря на Бригиту.
Это отдельная головная боль Рихтера, с которой становится справляться все сложнее. Он давно привык, что порой у Аншеля случаются интрижки и романы (сам не праведник) но в основном всегда они длятся не слишком долго.
Здесь же он чувствует другое, возможно не со стороны Аншеля даже, а от девушки? У Рихтера нервно подрагивают руки, как всегда перед тем, когда биржевые котировки собираются сделать очередной скачок, предчувствиям Рихтер привык доверять, а они просто вопят: Бригита не нравится ему абсолютно.
Себастьян подбирается постепенно, не может себе отказать в растягивании удовольствия от встречи. В кабинке музыкального магазина Аншель выглядит даже в какой-то степени интимно - так, будто не существует ничего в этот момент, лишь он и музыка. Рихтер стискивает кулаки: он безумно красив в этот момент, и, кажется, сейчас все обернуться и увидят это, и посмеют посягнуть на него, все застилает желание ворваться и спрятать ото всех к чертям.
Но вот Коэн снимает наушники, смотря прямо на то место, где парой секунд ранее стоял инкуб. Себастьян удаляется с шальной улыбкой, заложив руки в карманы пальто - чувствует, однозначно чувствует, значит это точно все неспроста.
Рихтер проходит прямо за его спиною перед билетным контролем, после на секунду мелькая в толпе. Он чувствует рыщущий взгляд, с улыбкой скрываясь за чужими спинами, дразня.
По залу разлито предвкушение концерта, Себастьян же замирает возле Аншеля, и его предвкушение иного рода.
В глазах Аншеля плещется радостное недоверие - кажется, Коэн действительно рад его видеть. Рихтер так ждал этого момента, что понимает - не справится, не выдержит, впервые взгляд Аншеля направлен именно на него, а не сквозь.
Благо, толпа отделяет их, и Себастьян не противится, позволяя увлечь себя прочь.
Весь концерт Аншель не отрывает восхищенного взгляда от сцены, а Себастьян - от него. Он предпочитает держаться на расстоянии, давая насладиться зрелищем, а шоу и правда того стоит. Себе он обещает сходить еще раз, чувствуя что слишком дезориентирован сумбуром происходящего.
Ему кажется, что каждая песня - о них.
В каждой строчке он угадывает собственные смыслы, не отрывая взгляда от растрепанного затылка.
Он ничерта не готов, но терпеть уже не может.
- Учитывая совпадение во многом наших музыкальных вкусов даже удивительно, что мы не столкнулись раньше, - Себастьян выныривает из толпы, дружески (как же тяжело, Боги, как же тяжело) сжимая плечо Аншеля. - Рад тебя видеть, - он произносит это максимально веселым тоном, задавливая всю теплоту в голосе - еще слишком рано.
[icon]http://i.piccy.info/i9/7e8da6160a55bcb11272434430c7181d/1536515715/68137/1262947/seba_av.png[/icon]
Отредактировано Sebastian Richter (2018-09-09 21:27:32)
